Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим - Страница 146

146

Европейские государства используют деньги в политике с широтой, магометанам непонятной. На Востоке строже: платишь дань — значит, подданный. Значит, признаешь верховенство получателя над собой. Христианская страна причисляется на сем основании к дар аль-салам, вместо дар аль-харб. Как с этой точки зрения выглядит невинное на первый взгляд требование возмещения ущерба Речи Посполитой? Оно оскорбляет турецкую гордость гораздо больше, чем кажется. Визирю ничего другого не оставалось, как ответить взаимной грубостью: тем более, он был уверен, что империя истощила силы в борьбе за испанскую корону и без союзников воевать не посмеет. Докончальные грамоты с Россией только что ратификованы, в Польше смута, Венеция трепещет перед мощью османов.

Какая жалость, что я только со стороны мог наблюдать эту войну! Блестящий триумф точного расчета над грубой силой. Сначала разгром полевой армии турок на Дунае. Потом взятие Темешвара и Белграда — больше у султана столь укрепленных городов не было до самого Адрианополя. Не осталось, по сути, и войска — если не считать наспех собранные недисциплинированные ополчения, годные только для разорения местности. Противустать железным полкам Священной Римской империи никто не мог…

Парки, прядущие нити земных судеб, иногда не прочь пошутить: совершенно понятное желание при таком скучном ремесле и свойственном женщинам легкомыслии. Окончательный разгром магометан католической державой предотвратил… кардинал римской церкви! Где бы остановились рати принца Евгения, если бы не Джулио Альберони? Первый министр Филиппа Пятого посчитал момент удачным для возвращения итальянских владений. Тридцать тысяч испанцев высадились на Сицилии.

Владыка правоверных вознес хвалу аллаху, в неизреченной мудрости своей заставившему христианских собак сцепиться друг с другом, и с облегчением подписал мирный трактат, коим границы владений императора передвигались вниз по Дунаю верст на пятьсот, от Нового Сада к устью Альты. До Черного моря осталось примерно столько же.

Возмутителя европейской тишины месили всей деревней. Вчерашние непримиримые враги дружно соединились против Испании. Союз Англии, Франции, Голландии и империи — пятью годами раньше ни один безумец не посмел бы думать, что такое возможно. Впрочем, сильно карать дебошана не стали — только намяли бока да отобрали дубину, сиречь военный флот. В прошлую войну все слишком утомились от кровопролития.

Наши офицеры вздохнули разочарованно: награда, обещанная мною за наилучшее предсказание дальнейших шагов принца Евгения, осталась у казначея. Утихли споры, станут ли имперцы наступать главными силами вдоль Дуная (что удобней по снабжению), либо вверх по долине Моравы (что опасней для неприятеля). Кое-какие выгоды от австрийских побед и нам перепали: турки сами зареклись воевать с христианами и вассалов приструнили. Несколько лет удивительного, небывалого покоя на южных границах как нельзя лучше споспешествовали моим планам. Лишь иногда мелкие ногайские шайки прокрадывались воровать коней, напоминая, чтоб мы не давали оружию ржаветь.

Примерно за год скелет будущей системы укреплений между Днепром и азовским побережьем был в главном выстроен, оставалось мясо нарастить — то есть набрать военных поселенцев и выучить правильному строю. Пока в ландмилиции считали чуть больше семи тысяч воинов, а требовалось, по обновленной росписи, не менее двадцати тысяч, чтобы быть в силах остановить хана. Хотите знать число душ вместе с семьями, мужеска и женска пола — смело умножайте на пять. Единым разом столько людей не найти — пуще того, не найти для них на новом месте провианта и крыши над головой. Жалованье поселенным войскам определили половинное, только на амуницию. Продовольствоваться следовало своим коштом.

Учитывая, что деньги на обустройство все же требовались (а казна оных не присылала), я исходатайствовал у государя приписать к войску заводы, стекольный и железных изделий, кои давали уже изрядную прибыль. Неимущих новопоселенцев заставляли отработать год-другой на фортификационных или подсобных заводских работах, чтобы добыть себе средства на крестьянское обзаведение. Сим отчасти ограничивался поток голытьбы из коренной России, хлынувшей на линию, как только разнеслись слухи о сытой жизни на степном приволье. Бездельники, лодыри, бродяги надежно отсеивались: испытательный срок выдерживали только те, кто не боится намозолить руки. Четыре-пять лет надобилось, по примерному расчету, для наполнения штата. Отлаженный механизм теперь мог обойтись без моего присутствия — по крайней мере, в мирное время. Стало возможно уделить больше внимания делам коммерческим.

Еще в предыдущем году я с пользой употребил оброчные деньги (вместе с демидовскими, за проданных крестьян). Вполне достаточно набралось для устройства собственной мастерской, по которой не придется ни перед кем отчитываться: казенные заводы имеют много преференций, однако ничуть не меньше встречают препон. Главное же, государь вечно спешит и требует немедленный результат, а мне нужна возможность заниматься опытами без оглядки на сроки. Разумеется, вся затея не должна быть убыточной.

По замирении с турками тульские оружейники вздохнули свободней: исполнение казенных поставок уже не требовало крайнего напряжения сил. Пользуясь моментом, договорился с заводским управляющим Клементием Чулковым, чтобы забрать у него своих крепостных мужиков и даже нескольких вольных мастеров впридачу, коих почитал незаменимо нужными для дела. Там же, неподалеку от Тулы, купил неудобья, поставил опытного приказчика — в несколько месяцев были выстроены дома для работников, мастерские и плотина с водяным колесом. На инструмент и железо пришлось призанять, но поставленное по испытанному образцу ремесло быстро окупило расходы. Скобяной товар расходился прекрасно. Я приехал и всех озадачил:

146