Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим - Страница 243

243

- 'Декронделивде' и 'Амстердам-Галей'... Куда они в середине декабря?

- Может, в Медитерранию? Диверсию против турок готовят?

- А если государь приказал 'Савватия' проводить?

- Не угонятся. Таких ходоков в военном флоте нет!

Я не строил догадок, ибо рассчитывал узнать у начальника порта, полковника Емельяна Маврина - но он высунул голову из дверей комендантской квартиры, будто скрывал там любовницу, а перед ним стояла ревнивая жена. Потом выскользнул наружу и принял меня на крыльце. При первом слове о фрегатах на лице его выразился такой испуг, что оставалось только рассмеяться:

- Ладно, ладно, ничего не спрашиваю! Дай лошадей хотя бы до Ревеля.

Два самых вероятных предположения мои матросы высказали - дальше гадать бесполезно. Но какой смысл таить от меня морские походы? Мог бы помочь: хоть делом, хоть советом. Впрочем, государю виднее.

Под самое Рождество прибыл в Петербург. Только настроился отдохнуть с дороги (как встарь, в конторе торговой компании: дом мой достроили без меня и употребили для поселения каких-то немцев) - сквозь сон услышал настойчивый стук.

- Какого черта?

- Извините, Ваше Сиятельство: денщик от государя прискакал, к Нему требуют.

- Умываться и одежду! Карету - через десять минут.

Выматерившись про себя (чего хорошего ждать от срочного вызова?), поехал к Петру. Не в Адмиралтейство или Сенат, где принимал он чаще всего, а в зимний царский дом близ канала, соединяющего Неву с Мойкой. Между прочим, в крепость я отсюда же отправлялся.

Негромогласный кабинет-секретарь Макаров, один из самых могущественных людей в России, проводил меня внутрь и замер у дверей в позе смирения.

- Садись. - Царская длань простерлась поверх заваленного бумагами стола. - Слышал, хорошо ты расторговался.

Не понять, хвалит или иронизирует.

- Грех жаловаться, государь. Труды не втуне.

Я в кратких словах поведал о спросе на железо, о белой жести, о подготовке торговой флотилии в Остенде. Петр слушал рассеянно: то ли знал из доношений Куракина, то ли просто думал о другом.

- Что в Англии: любезный брат наш Георг все так же злобствует, или унялся?

- Не унялся, Ваше Величество. Только зря старается. Парламент мало сочувствует его мекленбургским и голштинским интересам. Ост-Индская компания тоже пыталась было разжечь воинственные настроения... Из-за Персии. Не удалось, при всем непомерном богатстве.

- Думаешь, не станут воевать?

- Своими руками - нет.

- Точно?

- Точно, государь. Иные соперники англичанам опаснее нас - те же фламандцы, если не вспоминать о союзных голландцах и французах.

Царь криво, половиной рта, усмехнулся:

- Умны, засранцы. Зачем самим драться, если можно турок втравить? Неплюев переслал кондиции, сказанные в Диване. Признать за ними Тифлис и Эривань, взятые арзерумским пашой. Войска из персидских провинций отвести за Терек. Днепровские городки разорить. Иначе - война.

- Азов уже не хотят? Значит, не зря мы их прошлый раз били.

- Захотят. Ежели хоть на дюйм уступим. Достоинство империи Российской не токмо принять - даже обсуждать сей ультиматум не дозволяет.

Лицо Петра исказила судорога. Только теперь стал внятен чуть заметный запах не то лекарств, не то испарений нездорового тела, витавший в комнате. Болезнь, похоже, крепко в него вцепилась.

Царь ощутимым внутренним усилием овладел собою. Взглянул сурово:

- Служить будешь, или дальше на меня дуться?

Смятение чувств отняло голос. Вскочив со стула, я проглотил ком в горле и только тогда ответил.

- Служить, государь.

Петр тоже поднялся. Сам подошел. Где видано, чтобы опальных так чтили?! Крепко сжал ладонями за плечи, притянул к себе. Поцеловал - в лоб, как покойника. Скорей всего, без тайного смысла: так уж попал, при его росте.

- В Азов собирайся. Примешь полки, что были в бутурлинской дивизии. И ландмилицию: ничего ей не сделалось, увидишь. Имения, кавалерию Андреевскую, старшинство по службе - всё возвращу.

- Благодарю, Ваше Величество. А что с деньгами? При нынешнем состоянии финансов воевать невозможно.

- Деньги будут. Ради прошлогоднего недорода я крестьянам послабление дал: недоимок накопилось бесчисленно. Теперь урожай хорош, можно и затянуть хомут. А то разбалуются. Но на излишество не рассчитывай.

- Это само собой. Буду счастлив, если хоть положенное по росписи получу. Прошу, государь, комиссариат и Военную коллегию Вашим высочайшим вниманием не оставить. И еще одна просьба по этой части.

- Говори.

- В ближайшие три года я должен заплатить семьдесят пять тысяч, в счет выкупа казенной доли...

- Хочешь на свои расходы пустить?

- Да, но только на экстраординарные. С условием, что коллегия ассигнования не урежет. Иначе смогу действовать лишь оборонительно. Кроме того, наступательные возможности всецело зависят от флота...

- Знаю, не учи. Лет тридцать, как думаю об одолении турок на море. Без этого Керчь не взять, а взявши не удержать: сухим путем от днепровских пристаней - триста верст, под угрозой от татарской конницы... Осадный корпус с артиллерией, пожалуй, дойдет. А провиантские обозы? Погибель войску, и ничего боле.

Юная конопатая рожа в длинном парике просунулась меж створок внутренней двери. Макаров, стараясь не шуметь, приблизился, пошептался. Царь повернул голову с долей раздражения:

- Василич, что там?

- Князь Александр Данилович нижайше просит аудиенции.

- Скажи подождать.

Он снова оборотился ко мне.

- Так вот, об азовском флоте. Десятка два кораблей можно в годное состояние привесть, но людей на каждом - по дюжине матросов с лейтенантом. Остальные все здесь, на севере. Со шведами ныне мир прочный, даже о союзе толкуем. Ежели твои слова сбудутся, и от Англии беспокойства не будет - прямо готовые команды с Балтийского моря пошлю.

243