Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим - Страница 178

178

Континентальные секреты ремесла продать англичанам за деньги, английские взамен получить бесплатно - затея удалась, но с одним важным исключением, которое перевешивало все частичные успехи. Колбрукдельская литейня стояла неприступным бастионом. Впрочем, я серьезно к ней не приступал, только послал людей на рекогносцировку. Выяснилось, что начинатель дела, Абрахам Дарби, несколько месяцев как умер (довольно молодым, лет сорока), и теперь всем заправляет его зять Ричард Форд. Покойник оставил долги. Как обычно в таких случаях, на вдову набросились кредиторы. У несчастной не было другого выхода, кроме продажи паев: пятая часть предприятия только что перешла некому бристольскому джентльмену, еще одна доля ожидала той же участи.

Чем больше становилось известно о приемах шропширских мастеров, тем соблазнительнее выглядела сия добыча. Чугун для литья здесь выплавляли тоже по-своему: четверть доменного топлива составлял древесный уголь, осьмушку - торф, остальное - каменноугольный кокс! Просто дух захватило при мысли, какие возможности этот способ откроет для Богородицкой провинции, где леса мало, а угля под землей - немеряно!

Будь в достатке денег - купил бы завод целиком, со всеми его тайнами! Однако найти шесть или семь тысяч фунтов... Обратив все ликвидные активы в звонкую монету, одну пятую я мог бы осилить, но только оставшись гол и бос. Если продать деревни... Нет, это долго, сложно и ломает все планы.

До графства Шропшир двое суток пути на сменных лошадях - довольно далеко по английским меркам. Выбрав момент, когда лондонские хлопоты позволили, я приехал, чтобы поговорить с управляющим напрямую:

- У вас проблемы с кредиторами. Почему бы не обменять знания на золото? Готов дать слово чести, что ни один англичанин не узнает от меня ваших секретов, русские же вам не соперники. Никто не станет возить чугунное литье на такие расстояния.

Форд мялся, говоря, что надо посоветоваться с совладельцами, а скорее желая истерзать мое терпение и слупить побольше. Хотя окрестные долины на редкость живописны в весеннюю пору, прогулки по окрестностям быстро наскучили. Не получая внятного ответа на свое предложение и не находя желающих продать сведения в обход хозяев, я решил подойти к делу по-иному, опираясь на откровенность местных фермеров. Можно утаить происходящее внутри завода - но не состав материалов, кои в него ввозят. Обычно для литейных форм смешивают глину с песком в близких пропорциях и добавляют конский навоз. Здесь же употребляли один песок, возможно с природной примесью глинистых частиц, и никакого навоза! Мне хорошо знакомы кузнечное и токарное ремесла, литейное же - весьма поверхностно. Однако, чтобы проникнуть в смысл сих изменений, нет нужды быть великим мастером. Навоз вносят затем, что он выгорает при обжиге формы и создает поры для выхода воздуха. Можно ли без него обойтись? Значит, можно: песок сам по себе неплохо пропускает воздух. Если глины достаточно для слипания песчинок и недостаточно для закупорки пор - должно получиться.

По рассказам жителей, новый способ литья придумал лет десять назад Джон Томас, тогда - валлийский мальчик-пастушок, покинувший родные горы, чтобы искать счастья в Бристоле и поступивший учеником к Дарби, теперь - серьезный молодой человек, служивший главным мастером в литейне, с жалованьем повыше, чем у русского полковника. Владельцы других заводов пытались его перекупить, предлагая вдвое больше - но безуспешно. Я не стал и пробовать: сам разберусь, авось не глупее подпаска. Издалека видно, что в литейне беспрерывно дымит печь, стало быть, формы сушат либо обжигают - а состав формовочной смеси можно подобрать опытным путем. Суть понятна. Чем меньше глины, тем меньше воды. Можно радикально ускорить самую медленную стадию работ. И поднять качество одновременно.

Так удалось избежать немедленных трат, но список намеченных на будущее опытов пополнился еще одной статьей, весьма недешевой. Где ж я столько денег-то возьму?! Ладно хоть, угольщиков для Богородицка государь готов был нанять на казенный кошт: не тех, что кайлом машут, а которые разведывают залежи, устрояют шахты, и еще - знают, какой уголь годен для пережога в кокс и умеют пережигать его. Два таких мастера отправились в Петербург из Бристоля. Город сей, наряду с Ливерпулем, был главным пунктом вест-индской торговли. Плуги и мотыги, тесаки для рубки сахарного тростника, прессы для отжима сладкого сока, котлы для его упаривания, полосы железа на ножи и копейные наконечники - под запросы африканских кузнецов... Много в здешней торговле обращалось товаров, кои возможно делать в России, притом дешевле.

Еще больше, чем железо, меня интересовала медь. Корнуоллская руда и валлийский уголь сделали Бристоль медной столицей Англии. Раньше металл шел преимущественно на вывоз, но лет десять или пятнадцать назад квакеры (опять эта секта!) устроили акционерное общество, наняли мастеров в Голландии и стали лить бронзовые вещи - превосходного качества! Только для моих целей мастерские, расположенные в городе и принадлежащие на паях полудюжине богобоязненных совладельцев, не подходили. Тайну не сохранить.

Это опять касалось торговой войны со шведами. Непомерные военные налоги губительно сказались на России, на Швеции - еще хуже. Карл не унимался, выжимая из подданных последние соки, чтобы поддержать флот и возродить армию. Новый королевский министр, голштинец Гёрц, начеканил двадцать миллионов медных монет, достоинством по талеру, и принудительно ввел в обращение, употребив изъятое у народа серебро на закупку оружия в Голландии.

178